Новым толчком к занятию теоретико-познавательными вопросами послужило изучение учений Канта и Фихте. Вещь в себе не удовлетворяла Ферворна, и он старался по возможности ее устранить при помощи так называемого психомонизма. Здесь же Ферворн указывает, что развитая им точка зрения во многих отношениях сходится с воззрениями, высказанными в последнее время Авенариусом, Махом, Циеном и другими. Указывая, что выражение психомонизм Ферворн впервые употребил во втором издании Общей физиологии (Иена, 1897), он писал, что слово, психомонизм выражает, по крайней мере, недвусмысленно ту основную идею, что существуют одни только составные части содержания души и что помимо ее нет ничего. Не душа живет в человеческом теле, не человек — центр ощущений; человек — комплекс ощущений как для других, так и для себя самого; он состоит из ощущений. Это необходимо учитывать всегда, когда на обычном языке говоришь: человек обладает ощущениями. Научные понятия можно представить, по М. Фервор-ну, совершенно избегая причинности и исключительно с точки зрения кондиционализма. Естествознание должно, по его мнению, все более и более стремиться исключить из своего точного мышления понятие о причинности, М. Ферворн в предисловии к очерку Проблема жизни в 1907 г. писал следующее: Моим намерением было показать, что из рассмотрения жизненных явлений, как и вообще из всего научного мышления, необходимо должно быть удалено неопределенное понятие причинности, которое содержит в себе не менее мистического элемента, чем понятие цели, и анализировать жизнь исключительно с точки зрения последовательного, кондиционизма, если позволите употребить этот новый термин. Условный метод изучения мира представляется мне единственным, действительно научным методом, так как мы воспринимаем ведь вещи в их взаимоотношениях, следовательно, в форме комплексов определенных условий. М. Ферворн неоднократно выдвигает требование, чтобы естествознание усвоило вместо прежнего причинного объяснения вещей такое же условное, какое господствует в математике: Математика, выработавшая наиточнейшую форму выражения для тех истин, которые она стремится представить, и являющаяся в этом отношении буквально идеалом, не знает понятия причины.